Еду в Псков забирать машину с таможни. Солнечный летний день, на небе ни облачка, в багажнике – еда, напитки, спальник. Вполне возможно, придется переночевать в дороге. Останавливаюсь на перекур, сон минут на тридцать, бутерброды, и снова за руль. Стабильно 150 км/ч. Ровная прямая автострада.
К вечеру приехал на таможню. Оформление бумаг. Скучные лица. Ксерокс. Оплата пошлины. Водители огромных фур. Перекуры, очереди, часы ожидания. Только за полночь – в обратный путь. Дорога в это время почти свободна. Встречные водители вежливо переключают дальний свет на ближний. Вдруг свет фар выхватывает на обочине сидящего деда с ведрами, видимо, что-то продает. Останавливаю машину, выхожу. В ведрах ничего нет. Дед сидит на стульчике, хихикает и смотрит куда-то в лес, на вопросы не отвечает. Кидаю в ведро, двадцать рублей, сажусь за руль, еду дальше.
Сказывается усталость, сон берет свое, знаю, что в этом случае продолжать движение нельзя. Спустя пару километров осторожно сворачиваю с трассы. Грунтовая дорога приводит на какой-то странный пустырь. По краям лес, площадка покрыта асфальтом с глубокими ухабами. Ставлю машину в центре, раскладываю сиденья, расстилаю спальник. Вокруг тишина. Почему-то не хочется выключать освещение в машине. Докуриваю сигарету, ложусь, выключаю лампу и фары. Несколько минут ворочаюсь, но потом проваливаюсь в забытье, сон темный как лес вокруг.
Просыпаюсь оттого, что машина раскачивается и слышен смех. Детский смех, веселый и зловещий одновременно. Стекла к тому времени запотели, изнутри ничего не видно. Прислоняюсь к окну, пытаюсь что-нибудь разглядеть. Вдруг с противоположной стороны по стеклу бьет детская ладошка и сползает вниз, оставляя за собой чистый след. Закричал что есть силы и, не переставая кричать, сажусь за руль. Судорожно ищу ключи, хлопаю себя по карманам – нигде нет. Смех не прекращается, машина раскачивается все сильнее, откуда-то начало пахнуть гарью. Оказывается, ключ был в замке зажигания. Поворачиваю ключ. Ревет мотор. Машинально включаю фары. Перед капотом плотным рядом стоят дети. Их человек пятнадцать. Одетые в старые, еще советского образца, казенные пижамы. На их лицах и одежде черные пятна. Включаю заднюю передачу. Лечу по ухабам, завывая движком. Детские фигуры удаляются, одна из них помахала рукой.
Выезжаю на трассу, газ до упора, несусь как сумасшедший. И только сейчас обращаю внимание, что льет сильный дождь. Впереди показался пост ДПС. Подъезжаю к нему, чуть не врезаюсь в стену, выскакиваю из машины, бросаюсь к удивленному постовому, сбивчиво рассказываю, что случилось. Он смеется и не верит. Проводит проверку на алкоголь. После уводит меня к себе, предлагает отдохнуть. Наливает чаю, закуривает, спрашивает, где это произошло. Я рассказываю. Он внимательно слушает, потом мрачнеет, переглядывается с напарником. Потом они рассказывают мне такую историю, что в том месте был детский интернат, в конце восьмидесятых там случился пожар, и он сгорел, почти все воспитанники погибли. Несмотря на это, милиционеры меня уверяют, что мне просто приснился кошмар. Я соглашаюсь. Здесь, в тепле, в компании вооруженных гаишников все кажется действительно сном. Через некоторое время я благодарю их, собираюсь и выхожу к машине. На капоте, почти уже смытые дождем, видны отпечатки перепачканных сажей маленьких детских ладошек.
Еду в Псков забирать машину с таможни. Солнечный летний день, на небе ни облачка, в багажнике – еда, напитки, спальник. Вполне возможно, придется переночевать в дороге. Останавливаюсь на перекур, сон минут на тридцать, бутерброды, и снова за руль. Стабильно 150 км/ч. Ровная прямая автострада.
К вечеру приехал на таможню. Оформление бумаг. Скучные лица. Ксерокс. Оплата пошлины. Водители огромных фур. Перекуры, очереди, часы ожидания. Только за полночь – в обратный путь. Дорога в это время почти свободна. Встречные водители вежливо переключают дальний свет на ближний. Вдруг свет фар выхватывает на обочине сидящего деда с ведрами, видимо, что-то продает. Останавливаю машину, выхожу. В ведрах ничего нет. Дед сидит на стульчике, хихикает и смотрит куда-то в лес, на вопросы не отвечает. Кидаю в ведро, двадцать рублей, сажусь за руль, еду дальше.
Сказывается усталость, сон берет свое, знаю, что в этом случае продолжать движение нельзя. Спустя пару километров осторожно сворачиваю с трассы. Грунтовая дорога приводит на какой-то странный пустырь. По краям лес, площадка покрыта асфальтом с глубокими ухабами. Ставлю машину в центре, раскладываю сиденья, расстилаю спальник. Вокруг тишина. Почему-то не хочется выключать освещение в машине. Докуриваю сигарету, ложусь, выключаю лампу и фары. Несколько минут ворочаюсь, но потом проваливаюсь в забытье, сон темный как лес вокруг.
Просыпаюсь оттого, что машина раскачивается и слышен смех. Детский смех, веселый и зловещий одновременно. Стекла к тому времени запотели, изнутри ничего не видно. Прислоняюсь к окну, пытаюсь что-нибудь разглядеть. Вдруг с противоположной стороны по стеклу бьет детская ладошка и сползает вниз, оставляя за собой чистый след. Закричал что есть силы и, не переставая кричать, сажусь за руль. Судорожно ищу ключи, хлопаю себя по карманам – нигде нет. Смех не прекращается, машина раскачивается все сильнее, откуда-то начало пахнуть гарью. Оказывается, ключ был в замке зажигания. Поворачиваю ключ. Ревет мотор. Машинально включаю фары. Перед капотом плотным рядом стоят дети. Их человек пятнадцать. Одетые в старые, еще советского образца, казенные пижамы. На их лицах и одежде черные пятна. Включаю заднюю передачу. Лечу по ухабам, завывая движком. Детские фигуры удаляются, одна из них помахала рукой.
Выезжаю на трассу, газ до упора, несусь как сумасшедший. И только сейчас обращаю внимание, что льет сильный дождь. Впереди показался пост ДПС. Подъезжаю к нему, чуть не врезаюсь в стену, выскакиваю из машины, бросаюсь к удивленному постовому, сбивчиво рассказываю, что случилось. Он смеется и не верит. Проводит проверку на алкоголь. После уводит меня к себе, предлагает отдохнуть. Наливает чаю, закуривает, спрашивает, где это произошло. Я рассказываю. Он внимательно слушает, потом мрачнеет, переглядывается с напарником. Потом они рассказывают мне такую историю, что в том месте был детский интернат, в конце восьмидесятых там случился пожар, и он сгорел, почти все воспитанники погибли. Несмотря на это, милиционеры меня уверяют, что мне просто приснился кошмар. Я соглашаюсь. Здесь, в тепле, в компании вооруженных гаишников все кажется действительно сном. Через некоторое время я благодарю их, собираюсь и выхожу к машине. На капоте, почти уже смытые дождем, видны отпечатки перепачканных сажей маленьких детских ладошек.
BY Horror stories
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
The campaign, which security firm Check Point has named Rampant Kitten, comprises two main components, one for Windows and the other for Android. Rampant Kitten’s objective is to steal Telegram messages, passwords, and two-factor authentication codes sent by SMS and then also take screenshots and record sounds within earshot of an infected phone, the researchers said in a post published on Friday.
Should I buy bitcoin?
“To the extent it is used I fear it’s often for illicit finance. It’s an extremely inefficient way of conducting transactions, and the amount of energy that’s consumed in processing those transactions is staggering,” the former Fed chairwoman said. Yellen’s comments have been cited as a reason for bitcoin’s recent losses. However, Yellen’s assessment of bitcoin as a inefficient medium of exchange is an important point and one that has already been raised in the past by bitcoin bulls. Using a volatile asset in exchange for goods and services makes little sense if the asset can tumble 10% in a day, or surge 80% over the course of a two months as bitcoin has done in 2021, critics argue. To put a finer point on it, over the past 12 months bitcoin has registered 8 corrections, defined as a decline from a recent peak of at least 10% but not more than 20%, and two bear markets, which are defined as falls of 20% or more, according to Dow Jones Market Data.
